Раз уж разоткровенничалась.
С мамой моей совсем плохо. Вернее, ей то, может быть, хорошо, но у нее очень плохо с памятью. Ситуация обратная ситуации с прабабушкой. У той память была прекрасная, но конгитивные способности полностью отказали и ее то травили, то пытались убить, то еще что-то не оформленное и никакого эффекта от лечения.
У мамы наоборот. Соображает также, как и прежде, мгновенно. Остроумная, за словом в карман не лезет. Прекрасно помнит всякую теорию - может рассказывать внукам про устройство мартеновской печи, например, как по учебнику шпарит. Помнит все цеха заводов, которые когда-то проектировала, а это очень-очень много. И не помнит, что было несколько минут назад, не помнит, что только что говорила.
Прабабушка могла разогреть себе обед в микроволновке (хотя последнее время это делал Олег), но при этом ей могло показаться, что из микроволновки кто-то хочет на нее напасть и она могла на нее броситься или пытаться плеснуть водой.
Мама может забыть кастрюлю на плите. И забывает систематически. Забывает поесть. Не хочет надевать новую одежду, новую обувь. Папа не всегда может за ней уследить. Они ехали зимой из Феодосии, в вагоне СВ, в уюте и комфорте, и мама разгуливала по вагону в рваной рубашке.
Но при этом помнит, например, что летом у нее в гостях были внучки из америки, помнит, когда у кого день рождения.
Но все равно это очень-очень тяжело для меня. Прабабушка не была для меня близким человеком, я заботилась о ней из уважения.
А мама - моя боль.
Она никогда меня не любила, любила мою старшую сестру (по всей видимости, сводную) и ее дочь, мою племянницу. Я была для нее неудачным ребенком. Слишком обычная, слишком приземленная, с не ее внешностью (ох, как я страдала от этого в детстве! Я то в папу, осетинка-осетинкой, а не породистая блондинка типа Греты Гарбо), слишком папина дочка, не умеющая ни кокетничать, ни нравится, да еще домоседка и однолюб, совершенно далекая от идеалов 60-х.
Но при этом она знала о моей любви к ней и о прохладном отношении от любимой дочери и внучи и была со мной всегда гораздо более близка, чем с ними. Прямо по Ахматовой "Сколько просьб у любимой всегда...". Их она никогда ни о чем не просила и мою жаждущую материнской любви душеньку это грело.
И это еще только мама.
Папа ее ровесник.
А есть еще родители мужа, которые моложе лет на 10, но их время тоже подойдет.
И чует мое сердце, ни от моей сестры и племянницы, ни от сестры мужа никакой помощи мы не дождемся.
С мамой моей совсем плохо. Вернее, ей то, может быть, хорошо, но у нее очень плохо с памятью. Ситуация обратная ситуации с прабабушкой. У той память была прекрасная, но конгитивные способности полностью отказали и ее то травили, то пытались убить, то еще что-то не оформленное и никакого эффекта от лечения.
У мамы наоборот. Соображает также, как и прежде, мгновенно. Остроумная, за словом в карман не лезет. Прекрасно помнит всякую теорию - может рассказывать внукам про устройство мартеновской печи, например, как по учебнику шпарит. Помнит все цеха заводов, которые когда-то проектировала, а это очень-очень много. И не помнит, что было несколько минут назад, не помнит, что только что говорила.
Прабабушка могла разогреть себе обед в микроволновке (хотя последнее время это делал Олег), но при этом ей могло показаться, что из микроволновки кто-то хочет на нее напасть и она могла на нее броситься или пытаться плеснуть водой.
Мама может забыть кастрюлю на плите. И забывает систематически. Забывает поесть. Не хочет надевать новую одежду, новую обувь. Папа не всегда может за ней уследить. Они ехали зимой из Феодосии, в вагоне СВ, в уюте и комфорте, и мама разгуливала по вагону в рваной рубашке.
Но при этом помнит, например, что летом у нее в гостях были внучки из америки, помнит, когда у кого день рождения.
Но все равно это очень-очень тяжело для меня. Прабабушка не была для меня близким человеком, я заботилась о ней из уважения.
А мама - моя боль.
Она никогда меня не любила, любила мою старшую сестру (по всей видимости, сводную) и ее дочь, мою племянницу. Я была для нее неудачным ребенком. Слишком обычная, слишком приземленная, с не ее внешностью (ох, как я страдала от этого в детстве! Я то в папу, осетинка-осетинкой, а не породистая блондинка типа Греты Гарбо), слишком папина дочка, не умеющая ни кокетничать, ни нравится, да еще домоседка и однолюб, совершенно далекая от идеалов 60-х.
Но при этом она знала о моей любви к ней и о прохладном отношении от любимой дочери и внучи и была со мной всегда гораздо более близка, чем с ними. Прямо по Ахматовой "Сколько просьб у любимой всегда...". Их она никогда ни о чем не просила и мою жаждущую материнской любви душеньку это грело.
И это еще только мама.
Папа ее ровесник.
А есть еще родители мужа, которые моложе лет на 10, но их время тоже подойдет.
И чует мое сердце, ни от моей сестры и племянницы, ни от сестры мужа никакой помощи мы не дождемся.
