Что-то стремно мне выходить на работу после шести лет вольной жизни. Все эти шесть лет мое общение с временными работодателями сводилось, главным образом, к такому "ты, Алик (почему-то все любят представляться именем Алик, хотя на деле там нечто непроизносимое), перемешивать не забываешь? А чем перемешиваешь? Палкой или дрелью? Надо дрелью! Вот и получилось, вот и хорошо. И не забудь мне денежки на телефон положить".
А теперь я собираюсь студентов учить, пока дети не станут посамостоятельнее. Не хочу вешать на себя какое-то производство, чтобы трепали нервы круглосуточно. И ой, боюсь, боюсь. Я привыкла к совсем простой публике, что можно ходить в том же, в чем на прогулку с детьми, что можно не стесняться в выражениях. Не в том смысле, что я грубо выражаюсь, наоборот, я могу по привычке назвать кого-нибудь "дяденькой" и не умею держать дистанцию.